Перспективы путинской России

Алексей Мусаков: Во многом. Особенно меня порадовала оценка Александром Глебовичем Раром роли Путина в период путча 1991 года. Мы с Вами в этой студии недавно говорили о том, что рано или поздно история приоткроет истинную: конструктивную, позитивную и очень скромную — для подполковника Первого Главного управления КГБ СССР, то есть политической разведки — роль Владимира Владим¬ировича Путина в событиях августа 1991 года. И с после¬дующей оценкой Александра Papa относительно знания, как раньше говорили, инженерии машины ельцинского режима, я не могу не согласиться. Еще в октябре 2000 года в эфире Вашей программы мы говорили о том, что выбор на Путина пал отнюдь не случайно. Путин при Ельцине с 1996 года прошел интерес¬нейший путь: курирование вопросов собственности за границей в Управлении делами президента в чине заместителя Павла Павловича Бородина, затем курирование контрольных служба Администрации Президента, и наконец — контроль за регионами в период феодальной, по существу, раздробленности России ельцинского периода. Параллельно Владимир Владимирович защитил кандидатскую диссертацию, стал кандидатом экономических наук (между прочим!), то есть получил второе высшее образование. И в плане современного политического властного менеджмента он был наиболее подготовлен для занятия этой должности. Поэтому я, честно говоря, не понял реакции наших известных политиков в Давосе. Там был Анатолий Борисович Чубайс и другие люди, которые на вопрос: «Кто есть мистер Путин?» — промолчали. Анатолий Борисович Чубайс был прекрасно осведомлен о том, чем занимался Путин в Администрации Президента Российской Федерации, так как какой-то период времени был главой Администрации, и даже назывался «регентом» режима Ельцина.
А.Л. Назначение Путина премьер-министром многим казалось спонтанным. Тогда говорили, что президент Ельцин с «семьей», подыскивая замену, случайно вспомнил про Владимира Владимировича. На Ваш взгляд, это была случайность или закономерность?
А.Р. Это вопрос, на который должны ответить историки. Это одна из самых больших тайн, которую мы еще не разгадали. И моя книга, естественно, не дает на это ответа. На самом деле, на этот вопрос может быть два ответа. Первый: так называемая ельцинская семья подумала, что, поставив Путина во главе российского государства, они могут остаться у власти, могут продолжать заниматься своими делами…
А. Л. Ну, так и получилось!
А.Р. Подождите! …Что он будет, в принципе, выполнять их волю, что он — один из них, и выглядит как будто чистым, человеком из разведки, его можно то таким представить общественности, то другим; симпатичный с точки зрения Запада, с ним можно выиграть выборы — и поэтому на него поставили. Это одна версия. Другая версия: сам Борис Николаевич, несмотря на свою слабость, на болезни, на то, что он абсолютно отключался от политики, вдруг в определенный момент встал у руля, взял бразды правления и сказал: «Я назначаю именно этого человека, он из всего моего окружения — наименее причастный к коррупции, ему я доверяю, он лоялен, он никогда меня не предавал, всегда приходил вовремя, давал материал на стол. Собчака не предал в 1996 году, меня, Ельцина, не предал в 1998 году, когда другие мои помощники уходили от меня к Лужкову и Примакову. Он у меня остался, он у меня останется. Я на него ставлю — ради того, чтобы он проводил мою политику ближайшие восемь лет в России, ради того, чтобы он сохранил мое имя, мою безопасность, безопасность моей семьи и боролся бы в моем окружении с коррупцией, с которой мне, Ельцину, бороться уже невозможно». Я думаю, что одна из этих двух версий имеет право на существование.
А. Л. Но согласитесь, они достаточно похожи — эти версии!
А.Р. Ну почему? Первая говорит о том, что Путин — несамостоятельная фигура, вторая — о том, что самостоятельная.

А. Л. Согласны, Алексей Николаевич?
А. М. Я согласен с Александром Раром по поводу этих двух версий. Но во время моего визита в Берлин (по приглашению Александра), я предложил третью версию, связующую эти две — о роли спецслужб: Первого Главного управления (элиты политической разведки), Второго Главного управления и отчасти Третьего Главного управления КГБ СССР, а также роли Минис¬терства иностранных дел и о роли Примакова — несколько иной, нежели принято считать сегодня. Сегодня это — версия; но завтра все придут к верному пониманию.
А. Л. Вы предлагаете теорию заговора?
А.М. Не совсем. Хотя для спецслужбы жить по теории заговора — это нормально. Я все время пытаюсь сравнивать этику и эстетику работы спецслужб с медицинской этикой и эстетикой. Медицинская операция не всегда удается, не всегда приводит к выздоровлению — но ведь это плановое действие, осмысленное и осознанное. Такая операция — это заговор или лечение…

Страниц: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55

Опубликовано в Проза, просмотров: 88 015, автор: Татьяна Ростовцева (11/11)