После смерти Чехова А.Амфитеатров произнес знаменательные слова: «Умер поэт всех нас». Но для многих (особенно младших) современников Чехова это было уже неправдой. Для Мережковского, Гиппиус, Вяч. Иванова, Л.Шестова, автора статьи «Творчество из ничего», которую можно считать очень ярким образцом уже вполне откровенной чеховофобии, юной Ани Горенко, еще не ставшей Ахматовой, гимназиста Бахтина Чехов не только не был их поэтом, но и поэтом вообще. Ср. еще высказывание В.Розанова: «В Чехове Россия полюбила себя»[28]. Да, но при этом уже далеко не все в России любили Чехова.
И собственно литературоведческое открытие и понимание Чехова произошло только к середине двадцатого века. Выдающийся литературовед А.Скафтымов, раскрывший природу и законы чеховской драматургии, в 20-е и 30-е годы был увлечен совсем не Чеховым, а Толстым, Достоевским, даже Чернышевским. Чехов в это время «был не в моде»[29]. Новаторские работы А.Скафтымова о чеховской драме появляются только после войны — в 1946 и 1948 году, когда сменилась эпоха и Чехов снова стал интересен и актуален. Уже на закате своей научной деятельности (1966) пишет свою замечательную работу «Чехов – повествователь и драматург» Н.Берковский.
Из стихотворения Ю.Левитанского «В Москве меня не прописывали…»: «Книжку выну. Не книжку чековую, / А хорошую книжку Чехова. / Чехов — мой любимый писатель. / Он веселый очень писатель.» Трудно очень представить такие стихи в 20-е годы, да и в довоенные тридцатые ифлиец Левитанский вряд ли бы их написал.
А кто, собственно, из крупных современников Чехова по-настоящему любил, ценил и писал о нем после его смерти? Ряд оказывается совсем не большой: И.Бунин, Б.Зайцев и К.Чуковский. И написали они о Чехове также уже на закате своей жизни: книга Бунина «О Чехове» вышла посмертно в 1955 году, книга Зайцева «Чехов» в 1954, книга Чуковского «Чехов» в 1963.
ДРУГОЙ «ВАНЬКА» — ЧЕЛОВЕК В ОЖИДАНИИ СУДЬБЫ
«И как объяснить человеку самое необъяснимое — судьбу его: почему так с ним делается, а не этак, почему навалились на него всякие несчастья, а раньше все было хорошо, почему именно он, а не другой выбран для каких-то наказаний и зачем все эти наказания?»
Из повести А.Ремизова «Часы»
«…Почему жребий людей так различен…?»
Из рассказа А.Чехова «Убийство»
Речь пойдет здесь о малоизвестном рассказе Чехова «Ванька» (1884), который сам автор, видимо, не очень ценил, не переиздавал и который для читателя как бы заслонен другим, хорошо известным, хрестоматийным «Ванькой» (1886) — рассказом о несчастном мальчике, ученике сапожника, который в ночь под Рождество пишет письмо о своих страданиях и отправляет его «на деревню дедушке» (это, между прочим, довольно злая пародия Чехова на благостную сентиментальность рождественского рассказа: письмо никогда не дойдет, злая судьба мальчика не изменится, рождественского чуда не будет).
Другой «Ванька» — рассказ на одну из главных тем Чехова — о труднопостижимых превратностях судьбы, которую можно осмысливать и оценивать по-разному: то ли закон, то ли случай, то ли преступление лежит в основе успешной судьбы одного и несчастной доли другого человека.
По форме это обычная для раннего Чехова анекдотическая сценка. Московский извозчик, которых называли в то время «ваньками», подвозит ночью подвыпившего в ресторане «Славянский базар» коммерции советника (почетное звание, жалуемое купцам, чин 7 класса) Ивана Васильевича Котлова. По дороге «ванька» рассказывает седоку свою историю о том, как и почему он сделался извозчиком, хотя судьба его должна была быть совсем иной.
Страниц: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
Опубликовано в Публицистика, просмотров: 43 052, автор: evgkon (8/9)
Добавить комментарий
Для отправки комментария вам необходимо авторизоваться.