Из книги А.Наймана «Рассказы о Анне Ахматовой»: «Чехов противопоказан поэзии (как, впрочем, и она ему). Я не верю людям, которые говорят, что любят и Чехова, и поэзию. В любой его вещи есть «колониальные товары», духота лавки, с поэзией несовместимая. Герои у него скучные, пошлые, провинциальные. Даже их одежда, мода, которую он выбрал для них, крайне непривлекательна: уродливые платья, шляпки, тальмы. Cкажут: такова была жизнь, но у Толстого почему-то та же жизнь — другая и даже третья»[22].
Примечательно, что тонкую и аргументированную антикритику этой античеховской позиции Ахматовой высказывает сам А.Найман, человек и литератор совсем другой эпохи, что дает ему возможность трезво и объективно разобраться в причинах такого негативного восприятия Чехова не только со стороны Ахматовой, но и всего ( за небольшими исключениями) Серебряного века. И Найман прав: причина эта, разумеется, не литературная ( чтобы отказать прозе Чехова в поэзии, надо «перестать слышать гармонический ритм чеховских рассказов»[23]), а психологическая.
Эпоха Ахматовой обожествляла искусство, творческие экстазы, порывы, мечтания и утопии его (искусства) создателей, «демиургов». Для Чехова же искусство никогда не было чем-то сакральным, какой-то «теургией», но было ремеслом, высоким, серьезным, но ремеслом. Отсюда контраст восприятия: «язык (Чехова и акмеистов. — Е.К.) один — тональность разная. Разных регистров: то, что Чехов выставлял в смешном виде, почти водевильно, стало подаваться совершенно всерьез и драматически». Далее Найман очень остроумно сравнивает реплики в ранних ахматовских стихах и реплики чеховских героинь, которые, оказывается, сплошь взаимозаменяемы. Разница лишь в интонации, в тональности.
Серебряный век усомнился и в художественной значительности Чехова, а также и в его актуальности и современности. Здесь очень показательна одна из ранних работ Б.Эйхенбаума «О Чехове» (1914), в которой он говорит об этом так: «Настоящей духовной близости между нами (курсив мой. — Е.К.) и Чеховым … нет — он не в нашем кругу сейчас, от его художества не протягиваются нити в собственный наш духовный центр. Мы уже не очарованы им, мы уже без него должны пережить что-то срочное, что-то совсем свое, совсем от него далекое»[24]. В плане художественной значительности Эйхенбаум понижает Чехова до «эпигона»: « Это значит, что Чехов не пророк реализма и не исповедник его, каким был Толстой, а эпигон», лишенный ощущения «подлинной полноты жизни, всего ее реалистического богатства». Чехов — «эпигон реализма», поздний наследник и подражатель даже не Толстого, а скорее Тургенева («в Тургеневе он находил тот алкоголь, о котором писал Суворину»), который в свою очередь был эпигоном романтизма. То есть получается, по Эйхенбауму, что Чехов не просто эпигон, а эпигон эпигона, вторичный писатель, лишенный подлинной творческой силы и оригинальности. По сути Эйхенбаум отказывает Чехову в его новом слове, в его оригинальном вкладе в русскую литературу, противореча здесь, кстати, самому Л.Толстому, отмечавшему новаторство Чехова хотя бы в плане художественной формы.
Подчеркнем еще раз: такая оценка — не случайность, а довольно распространенное по поводу Чехова настроение в литературной среде начала века (особенно в декадентско-модернистской ее части). М.Бахтин, сформировавшийся в этой атмосфере идейного, философско-эстетического модернизма (особенно многим обязанный Вячеславу Иванову), просто не включил Чехова в курс лекций по русской литературе, который он читал в 20-е годы. Он, видимо, не считал этого писателя крупным литературным явлением, достойным его внимания, хотя уделил место Федину, Зощенко и даже Эренбургу[25]. А сам мэтр Вячеслав Иванов довольно пренебрежительно называл Чехова «второклассным» [26]. (Впрочем, время — самый объективный критик и оценщик — рассудило по-своему, кто второклассный, а кто первоклассный: Чехов покорил весь мир, а Иванов остался поэтом для филологов.)
К числу «неприятелей» Чехова можно отнести и Сергея Есенина, который, по воспоминаниям Ив. Грузинова, относился к нему — «как к одному из своих злейших врагов…»[27]. Это тоже вполне объяснимо: Есенин не менее других «звезд» Серебряного века был увлечен своей утопической грезой, и трезвость Чехова не могла его не раздражать.
Страниц: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
Опубликовано в Публицистика, просмотров: 43 060, автор: evgkon (8/9)
Добавить комментарий
Для отправки комментария вам необходимо авторизоваться.