В поисках счастья не в талисманах и не в колдовстве дело, а в уме[36], то есть в личных способностях, энергии и силе самого человека. У старика всех этих личных свойств, необходимых для счастья, нет. Недостает их, видимо, и Пантелею. Но в отличие от старика он хотя бы понимает это (или, по крайней мере, догадывается об этом) и не ждет уже счастья для себя, но (очень по-чеховски, точнее, в духе чеховских героев) предполагает его хотя бы в будущем для других: «Да, так и умрешь, не повидавши счастья, какое оно такое есть… — сказал он, поднимая левую ногу к стремени. — Кто помоложе, может, и дождется, а нам уж и думать пора бросить».
Очень важное слово здесь — дождется. Чеховские герои не ищут, не добиваются счастья (судьбы), а ждут его. А те, кто ищет (как старый пастух), ищет без ума, то есть бесплодно. «Кто помоложе» здесь — Санька, молодой пастух, который в отличие от старика смотрит не в землю, а в небо, лежа «у широкой степной дороги, называемой большим шляхом».
Образ дороги, пути здесь очень важен, это образ становления новой России, новой жизни, вечно стремящейся к счастью. Вскоре Чехов продолжит свое поэтическое размышление о счастье и судьбе уже более пространно и объемно, но на том же южнорусском, степном, путевом фоне — в повести «Степь».
ЗА СЧАСТЬЕМ И СУДЬБОЙ ПО СТЕПИ (повесть «Степь»)
«Степь» удивительна и необыкновенна у Чехова своей поэзией простора, поэзией пространства, чего в дальнейшем его творчестве больше уже не будет. Лаевский («Дуэль») живет, казалось бы, в прекрасном месте — на черноморском побережье Кавказа. Но из-за того, что он празден, ленив и бездарен, пространство его жизни (и море чудесное, и горы) кажется ему тюрьмой, из которой он всячески пытается выбраться. В рассказе «Гусев» русский корабль плывет по теплому морю домой, в Россию. Казалось бы, вот раздолье для поэзии… Но это рассказ о смерти, об умирании. А океан здесь не колыбель жизни, а могила, последний приют мертвых — туда сбрасывают трупы умерших на судне людей. Ужасно пространство «Палаты № 6» — одного из самых страшных рассказов мировой литературы. В усадебном пространстве, еще до Чехова опоэтизированном русской литературой, происходит действие рассказа «Черный монах». Но здесь, однако, Коврин вместо счастья испытывает упоительные, схожие с наркотическим опьянением, галлюцинации, в конце концов разрушающие и его жизнь, и жизнь его близких.
В «Степи» мы видим пространство жизни. На страницы этой повести Чехов, кажется, в первый и единственный раз щедро выплеснул поэтическое богатство своих детских впечатлений. На повороте своей творческой судьбы, когда изменяется даже его авторское имя (от малоизвестного автора малой прессы Антоши Чехонте и других смешных псевдонимов он переходит к своему родовому имени, законно вставшему впоследствии в ряд других великих имен мировой литературы), Чехов пишет повесть о путешествии мальчика по степи, о знакомстве ребенка со своей Родиной, с пространством своей жизни, с людьми, это пространство населяющими. И природа, и люди, и рассказы людей, и фантазии мальчика образуют здесь под пером уже вполне зрелого, могучего художника ту поэтическую картину русской жизни, русского раздолья, которую, у Чехова, повторяю, мы уже не встретим. Одна из картин повести (ночевка обоза в степи под дождем, под грозой) словно вырастает из строчки лермонтовской «Родины»: «Люблю дымок спаленной жнивы, В степи ночующий обоз…» .
Как и в рассказе «Счастье» образ времени в этой повести представляют три возраста: старик-старообрядец Пантелей, о. Христофор, Варламов — прошлое и настоящее, русский озорник Дымов и еврейский озорник Соломон — настоящее и ближайшее будущее, а будущее отдаленное, ту «новую, неведомую жизнь» — девятилетний мальчик Егорушка, «с темным от загара и мокрым от слез лицом».
Особенно интересны здесь озорники — русский и еврейский, Дымов и Соломон. И хотя Чехов в письме А.Плещееву (9 февраля 1888) весьма опрометчиво заявил, что « революции в России никогда не будет», в лице Дымова и Соломона он изобразил ее будущих деятелей, ее героев или, во всяком случае, тип ее героев. Тоскующий, не знающий куда себя деть, куда деть свою силу Дымов. И все и всех презирающий, сжигающий свои деньги[37] (и это еврей!) Соломон. Понятно и то, кто станет в будущем во время революции их жертвой — хозяин степи Варламов.
Страниц: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
Опубликовано в Публицистика, просмотров: 43 059, автор: evgkon (8/9)
Добавить комментарий
Для отправки комментария вам необходимо авторизоваться.