Годы надежд и испытаний

Родился я в деревне Елатомка, в Башкирии. Сюда мой дед Аким Васильевич Кабанов в начале двадцатого века (по рассказам, в 1904 году), купив у башкир землю, переселился (скорее всего, из-за малоземелья) с несколькими такими же семьями из Елатомки, которая существует и сейчас в Оренбургской области, километрах в пятнадцати от Бугуруслана. Ее в нашей деревне так и называли  «Старая Елатомка». Впоследствии, по какой-то причине новую Елатомку стали называть Елатменкой. Название происходит от города Елатьма Рязанской области. В энциклопедическом словаре название этого города написано так – «Елатьма (Елатом)». Поэтому у одних, родившихся в деревне, место рождения записано «Елатомка», у других, в том числе и у меня – «Елатменка».

Чем старше становишься, тем сильнее сжимается время прожитой жизни. Но целостной картины тех далеких лет все-таки не складывается, отдельные эпизоды детства мелькают как реклама по телевизору.

Вот я еще совсем маленький, может быть лет пяти, с мамой в церкви на празднике Крещения. Во главе с попом все направляются к роднику около моста через речку. Там стоит крест изо льда. Народу много. Сильный мороз. Мама мою голову повязала платком, потому что в шапке грех. Поп хотя и лысый, все равно стоит без шапки. Один из мужиков, на сколько возможно, погружается в родник. Потом его быстро одевают в шубу, и он уезжает.

Мама была очень набожная, старалась сама соблюдать все обряды и нас, детей приучала к ним. Однажды меня даже ночью послала в церковь на всенощную. С вечера ушел к своему товарищу – Лаврюньке Кабанову. Они жили на нашем порядке, но ближе к церкви. В церкви я умудрился заснуть под лавкой. Проснулся от стука замка в руках мужчины, который выходил последним, потому что должен был закрыть церковь. Я пулей проскочил мимо него, когда он был уже около дверей.

Мама Лаврюньки была из деревни Усень-Ивановки под Белебеем. Там тоже жили староверы. Но у них был странный говор. Бывало она выйдет на улицу и громко закричит:

– Лаврюньке-е-е, ойда-а-а обеда-ать!

Поэтому его и звали Лаврюнька. Мы были однофамильцы, но не родня. Лаврюньку прозвали быком, так как он, хотя и наш одногодок, был в два раза выше нас всех: меня, Грини¹ Ронжина и его сводного брата Ивана Смирнова.

Вот уже перед мысленным взором мелькают наши детские забавы. Зимой на улице играли в «Клёк», в «Котел», а дома, как правило, у нас – в шашки. Напиливали из «лутошки» (тонкая — два с половиной сантиметра в диаметре — липа) штук двадцать кругляшков, раскалывали их ножом пополам – и можно играть. Игра состояла в том, чтобы набрать как можно больше шашек: берешь пригоршню шашек, бросаешь их на стол. Если какая-нибудь шашка встала попом – забираешь, остальные забираешь тоже, если попадешь, щелкнув в нее другой шашкой. Если не попал, то шашки кидает твой напарник. Если выиграл пятнадцать штук, то имеешь право дать проигравшему пять щелчков по лбу.

Все дети в отношениях друг с другом делились по возрасту на группы – «ровни». Старше нас была вторая «ровня» мальчишек и девчонок в возрасте 12-14 лет. У них были свои игры.

Была еще третья «ровня» – старше 15 лет. В эту группу разная «мелочь» не допускалась. Тут уже заводилась дружба парней и девушек, а потом и женитьба. Летом они обычно собирались у амбаров, которые были расположены в один ряд за гумнами, за которыми уже был выгон для скота. Вот из этой «ровни» и поженились в 1928 году дядя Макар и тетя Нюра Автомонова (на самом деле Кабанова и правильно – Автомоновна, так как ее отца звали Автомон), Дуся Егорова (тоже Егоровна по фамилии Ронжина) с Аникой Балашовым и другие.

У Камского Мартьяна Петровича был самый большой на деревне крытый жестью дом. Его потом в 1929 году перевезли на другую сторону речки для школы, и там организовался первый класс. Хозяину остался небольшой домик, который раньше стоял в глубине двора. Вероятнее всего, этот домик  был их первым жильем, построенным после приезда из «старой Елатомки». Впрочем, год-два спустя и этот домик пошел на слом, как и многие дома раскулаченных. Когда у них отбирали даже картошку (по-видимому, для колхоза на семена), то сельский активист Илья Кожевников их маленького сына (ему было четыре-пять лет) бил палкой по рукам за то, что тот брал картошку и прятал ее за пазуху.

Мой друг Гриня Егоров² пошел в первый класс, а меня не пустили родители – надо было нянчиться с маленьким братом Макаром.

Страниц: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50

Опубликовано в Проза, просмотров: 79 610, автор: Kabanov (112/178)